Творчество Владимира Одоевского — страница 6

  • Просмотров 383
  • Скачиваний 9
  • Размер файла 33
    Кб

второстепенное, она изменилась у меня по упреку Пушкина о том, что в моих прежних произведениях слишком видна моя личность; я стараюсь быть более пластическим - вот и все...» Всё так: и в «таинственных» повестях (особенно — в «Саламандре» с ее историческим колоритом), и в повестях светских, и в поздних рассказах Одоевский стремился к пластике, конкретности, сдержанности тона, старался учесть опыт Пушкина и Гоголя. И все же от

«личности», прикрывающейся то одной, то другой, но всегда достаточно прозрачной маской, он никуда уйти не мог. Как и от философствования, как и от фантастико-аллегорических мотивов. В предисловии к «Пестрым сказкам» сочинитель объявлял о будущем издании «Дома сумасшедших»; таким образом сказочные аллегории и философская проза свободно уживались в едином авторском сознании. В «Бале» или «Бригадире» ощутим опыт автора «Пестрых

сказок». В опубликованном в 1844 году рассказе «Живой мертвец», своего рода «пространной редакции» «Бригадира», фантастика снова послужит нравственно-сатирическим целям. В рассказе этом «чудесное» сознательно подается как литературный прием: «жизнь после смерти» Василия Кузьмича оказалась лишь сновидением, пригрезившимся герою после того, как он на ночь глядя прочел «фантастическую сказку». Обнажение приема подчеркивает

заветную мысль Одоевского: мертва, «фантастична» обыденная жизнь петербургского чиновника, который сам страшнее любого вампира. В «Княжне Мими» фантастических мотивов на первый взгляд нет. Между тем мир этой повести хочется уподобить зловещей заводной игрушке, приводимой в движение сплетнями и контролируемой фальшивыми светскими нормами. Когда поставленные чудовищным механизмом к дуэльному барьеру герои пытаются

объясниться (обоим ясно, что стреляться не из-за чего), законы «приличия» превращают людей в автоматы. Обмен репликами механически ведет к обмену пулями стремительный диалог разрешается непоправимым событием! « - Это не может так остаться! - Это не может так остаться! - Скажут, что на нашем дуэле пролилась не кровь, а шампанское... - Постараемся оцарапать друг друга. Они стали к барьеру. Раз, два, три! - пуля Границкога оцарапала руку

барона; Границкий упал мертвый». Любителям литературных аналогий здесь есть что вспомнить: в «Горе от ума» Грибоедов сделал сплетню пружиной интриги, в «Евгении Онегине» «светская вражда», что «боится ложного стыда», стала причиной гибели Ленского, а коли взглянуть в будущее, то можно назвать «городские» глав «Мертвых душ» и толстовское сравнение салона Лины Павловны Шерер с «прядильной мастерской». Все так; только у