Творчество Цветаевой — страница 8

  • Просмотров 501
  • Скачиваний 9
  • Размер файла 30
    Кб

тяжелая пора: неизвестность о близких, стоянье с передачами в тюремных очередях, болезни Мура, скитания по чужим углам - комната в Голицыне, три разных пристанища в Москве. Ей пытаются помочь Пастернак, Тарасенков, предпринимается попытка в 1940 создать сборник избранных стихотворений, провалившаяся из-за отрицательной рецензии К Зелинского, ей в лицо хвалившего стихи. Зарабатывает на жизнь Марина Ивановна переводами с

французского, немецкого и других языков. Работает трудно, медленно, как во всем добиваясь совершенства. Глыбы подстрочников мешают заниматься своим, собственным, но она не может не творить. Рождаются лирические шедевры «Двух - жарче меха! Рук - жарче пуха!..», «Ушел, не ем...», «Пора! Для этого огня...», обращенные к литературоведу Е.Б. Тагеру, и «Все повторяют первый стих...» - к поэту А.А. Тарковскому, посвятившему Цветаевой несколько

стихотворений. Как глубоко личное, выстраданное звучат ее переводы Ш. Бодлера («О ужас! Мы шарам катящимся подобны...», «Бесплодна и горька наука дальних странствий ...», «Смерть. Старый капитан! В дорогу! Ставь ветрило!», и др.) Таков же и один из самых последних ее переводов стихотворения Г.В. Вебера: На трудных тропах бытия Мой спутник молодость моя. Бегут, как дети, по бокам Ум с глупостью, в середке сам. А впереди - крылатый взмах:

Любовь на золотых крылах. А этот шелест за спиной - То поступь Вечности за мной. («Тропы бытия» 1971 г). В апреле 1941 г. Цветаеву принимают в групком литераторов при Гослитиздате, но силы её подорваны. «Для меня в жизни прежде всего работа и семья, всё остальное - от избытка сил», - делится она с Тагером. Теперь она считает: «Я своё написала, могла бы ещё, но свободно могу не». Война застаёт Цветаеву за переводом испанского поэта Г. Лорки,

погибшего от руки фашистов в Гренаде. 8 августа, провожаемая Пастернаком и Боковым, Марина Ивановна вместе с сыном пароходом уезжает из Москвы в Елабугу на Каме. Но ни там, ни в Чистополе, где живут семьи писателей, для неё нет работы, даже самой чёрной, - ни домработницей, ни судомойкой. Марина Ивановна приходит к мысли, что Мур с ней пропадёт - не прокормить; уже не раз она задумывается о самоубийстве - «год примеряет смерть», считая,

что осиротевшему сыну люди помогут. «Смерть страшна только телу. Душа её не мыслит. Поэтому, в самоубийстве, тело - единственный герой», - рассуждает Цветаева. - «Героизм души - жить, героизм тела - умереть». 31 августа 1941 года, в отсутствие сына и хозяев, она повесилась, оставив записку сыну: «Мурлыга! Прости меня, но дальше было бы хуже. Я тяжело больна, это уже не я. Люблю тебя безумно. Пойми, что я больше не могла жить. Передай папе и Але