Трагедия Пушкина «Моцарт и Сальери». Судьба искусства.

Трагедия Пушкина «Моцарт и Сальери». Судьба искусства. Курсовая работа по курсу «История русской литературы XIX-го века (1 половина)» Москва 2005 Вступление. Неожиданная смерть гения в расцвете лет завершает линию его жизни бесконечным многоточием… Неразрешимая загадка, связанная со смертью великого композитора будет всегда волновать человечество, вызывая множество толкований. Тайна, связанная со смертью Моцарта, волновавшая

его современников, волнует и сейчас. Какими бы не были данные научных исследований, есть правда, созданная гением Пушкина, который как никто другой мог понять психологию гения Моцарта. Именно поэтому его художественно выраженная гипотеза звучит сама по себе как вторая реальность, которая могла бы случиться с великим композитором, тем более что современники Моцарта всерьез полагали, что такое возможно. В нашем небольшом

исследовании предпринимается попытка проанализировать во-первых, трагедию и питавшие ее факты с точки зрения современных данных о проблеме, во-вторых, контрасты между самими героями трагедии, в частности, - контраст гения и бездарности, в-третьих, судьбу этической стороны искусства. .«Маленькие трагедии» - не пушкинское название. Оно возникло при публикации тетралогии и основывалось на фразе из письма Пушкина, где

словосочетание «маленькие трагедии» употребляется в буквальном смысле. Авторские варианты: «Драматические очерки», «Опыт драматических изучений» и т.п. «Маленькие трагедии» были написаны в период «болдинской осени» 1830 г., в цикл вошли: «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», «Каменный гость» и «Пир во время чумы». Дата окончания «Моцарта и Сальери» - 26 октября. Замысел трагедии появился значительно раньше, еще в Михайловском.

«Моцарт и Сальери» - единственная пьеса, поставленная при жизни Пушкина: впервые показана на сцене Александринского театра 27 января 1832 года. Все четыре трагедии цикла обрели воплощение в опере. Пожалуй ни одна из «Маленьких трагедий» Пушкина не вызывает столько споров и разных суждений, как «Моцарт и Сальери». Причем дискуссия российских пушкинистов-исследователей неожиданным образом фокусируется почти исключительно на