Толстой Собрание сочинений том 14 произведения 1903-1910

Abiword HTML Document Лев Николаевич Толстой Том 14. Произведения 19031910 гг Собрание сочинений в двадцати двух томах – 14 Лев Николаевич Толстой Собрание сочинений в двадцати двух томах Том 14. Произведения 1903–1910 гг После бала –Вот вы говорите, что человек не может сам по себе понять, что хорошо, что дурно, что все дело в среде, что среда заедает. А я думаю, что все дело в случае. Я вот про себя скажу. Так заговорил всеми уважаемый Иван

Васильевич после разговора, шедшего между нами, о том, что для личного совершенствования необходимо прежде изменить условия, среди которых живут люди. Никто, собственно, не говорил, что нельзя самому понять, что хорошо, что дурно, но у Ивана Васильевича была такая манера отвечать на свои собственные, возникающие вследствие разговора мысли и по случаю этих мыслей рассказывать эпизоды из своей жизни. Часто он совершенно забывал

повод, по которому он рассказывал, увлекаясь рассказом, тем более что рассказывал он очень искренно и правдиво. Так он сделал и теперь. –Я про себя скажу. Вся моя жизнь сложилась так, а не иначе, не от среды, а совсем от другого. –От чего же?– спросили мы. –Да это длинная история. Чтобы понять, надо много рассказывать. –Вот вы и расскажите. Иван Васильевич задумался, покачал головой. –Да,– сказал он.– Вся жизнь переменилась от одной

ночи, или скорее утра. –Да что же было? –А было то, что был я сильно влюблен. Влюблялся я много раз, но это была самая моя сильная любовь. Дело прошлое; у нее уже дочери замужем. Это была Б…, да, Варенька Б…,– Иван Васильевич назвал фамилию.– Она и в пятьдесят лет была замечательная красавица. Но в молодости, восемнадцати лет, была прелестна: высокая, стройная, грациозная и величественная, именно величественная. Держалась она всегда

необыкновенно прямо, как будто не могла иначе, откинув немного назад голову, и это давало ей, с ее красотой и высоким ростом, несмотря на ее худобу, даже костлявость, какойто царственный вид, который отпугивал бы от нее, если бы не ласковая, всегда веселая улыбка и рта, и прелестных блестящих глаз, и всего ее милого, молодого существа. –Каково Иван Васильевич расписывает. –Да как ни расписывай, расписать нельзя так, чтобы вы поняли,