Толстой О присоединии Боснии и Герцоговины к Австрии — страница 15

  • Просмотров 845
  • Скачиваний 9
  • Размер файла 36
    Кб

религией, подкупной прессой в нужном для правительства направлении, с другой ‑ временное, производимое исключительными средствами правящими классами возбуждение низших по нравственному и умственному даже уровню людей народа, которое выдается потом за постоянное выражение воли всего народа. Патриотизм угнетенных народностей не составляет из этого исключения. Он точно также несвойственен рабочим массам, а искусственно

прививается им высшими классами. Ничего нельзя знать про то, что случается с человеком: на пользу или на вред то, что случилось. Только про одно дело можно всегда знать, что оно на пользу. Какое же это дело? Любовь к людям. Любовь всегда наверное прибавляет тебе счастья в жизни. Бог хотел, чтобы мы были счастливы, и для того вложил в нас потребность счастья; но Он хотел, чтобы мы все вместе были счастливы, а не отдельные люди. Оттого и

несчастливы люди, что стремятся не к общему, а к отдельному счастью. Высшее же счастье человека ‑ это быть любимым, и потому в человека вложено это желание. Для того же, чтобы быть любимым, очевидно, надо самому любить. "Но если это и так, то для того, чтобы сделалось все это, чтобы изменился весь строй человеческой жизни, нужно, чтобы были не единицы, не десятки, а все или большинство. А пока большинство не будет понимать так

требования жизни, жизнь не может измениться". Так говорят люди и продолжают по‑прежнему жить противно и здравому смыслу и совести. Но говорят так только люди, находящиеся под внушением патриотического и государственного суеверия. Таким людям кажется, что человек немыслим вне государства, что человек, прежде чем быть человеком, есть член государства. Такие люди забывают, что всякий человек, прежде чем быть австрийцем,

сербом, турком, китайцем, есть человек, то есть разумное, любящее существо, призвание которого никак не в том, чтобы соблюдать или разрушать сербское, турецкое, китайское, русское государство, а только в одном: в исполнении своего человеческого назначения в тот короткий срок, который предназначено прожить ему в этом мире. Вот это‑то самое и говорит человеку учение Христа. Оно говорит ему про это его вечное назначение, и потому

не знает и не может и не хочет знать о том временном, случайном положении, в государстве или вне государства, в котором в известный исторический период может находиться человек. Ведь дело в том, что государство есть фикция, государства никогда не было и нет как чего‑то реального. Реально только одно: жизнь человека и людей. И реальность эта до такой степени очевидна и ясна всякому человеку, что никакие условия, в которых он