Толстой Из кавказских воспоминаний — страница 4

  • Просмотров 595
  • Скачиваний 9
  • Размер файла 43
    Кб

земле по‑татарски, одну за другою делал из мелкого табаку папироски и выкуривал их, как видно было, не столько для своего удовольствия, сколько для того, чтобы дать себе вид чем‑нибудь занятого человека. Когда заговорили о том, что на завтра ожидают отступления и, может быть, дела, он приподнялся на колени и, обращаясь к одному штабс‑капитану Ш., сказал, что он был теперь дома у адъютанта и сам писал приказ о выступлении на

завтра. Мы все молчали в то время, как он говорил, и, несмотря на то, что он видимо робел, заставили его повторить это крайне для нас интересное известие. Он повторил сказанное, прибавив однако, что он был а сидел у адъютанта, с которым он живет вместе, в то время как принесли приказание. ‑ Смотрите, коли вы не лжете, батенька, так мне надо в своей роте итти приказать кой‑что к завтраму, ‑ сказал штабс‑капитан Ш. ‑ Нет...

отчего же?.. как же можно, я наверно... ‑ заговорил нижний чин, но вдруг замолчал и, видимо решившись обидеться, ненатурально нахмурил брови и, шепча что‑то себе под нос, снова начал делать папироску. Но высыпанного мельчайшего табаку уже было недостаточно в его ситцевом кисете, и он попросил Ш. одолжить ему папиросочку. Мы довольно долго продолжали между собою ту однообразную военную болтовню, которую знает каждый, кто бывал в

походах, жаловались всё одними и теми же выражениями на скуку и продолжительность похода, одним и тем же манером рассуждали о начальстве, всё так же, как много раз прежде, хвалили одного товарища, жалели другого, удивлялись, как много выиграл тот, как много проиграл этот, и т.д., и т.д. ‑ Вот, батенька, адъютант‑то наш прорвался так прорвался, ‑ сказал штабс‑капитан Ш., ‑ в штабе вечно в выигрыше был, с кем ни сядет, бывало,

загребет, а теперь уж второй месяц всё проигрывает. Не задался ему нынешний отряд. Я думаю, монетов 1000 спустил, да и вещей монетов на 500: ковер, что у Мухина выиграл, пистолеты Никитинские, часы золотые, от Сады, что ему Воронцов подарил, всё ухнуло. ‑ Поделом ему, ‑ сказал поручик О., ‑ а то уж он очень всех обдувал: ‑ с ним играть нельзя было. ‑ Всех обдувал, а теперь весь в трубу вылетел, ‑ и штабс‑капитан Ш. добродушно

рассмеялся. ‑ Вот Гуськов у него живет ‑ он и его чуть не проиграл, право. Так, батенька? ‑ обратился он к Гуськову. Гуськов засмеялся. У него был жалкий болезненный смех, совершенно изменявший выражение его лица. При этом изменении мне показалось, что я прежде знал и видал этого человека, притом и настоящая фамилия его, Гуськов, была мне знакома, но как и когда я его знал и видел, ‑ я решительно не мог припомнить. ‑ Да,