Стихотворение А. С. Пушкина «К морю» (восприятие, истолкование, оценка) — страница 2

  • Просмотров 175
  • Скачиваний 8
  • Размер файла 15
    Кб

мечты о «поэтическом побеге» в иные края, иные страны, тщетные надежды «навек оставить… скучный, неподвижный брег». Но этому не суждено было случиться: поэт остался «у берегов» окованный, очарованный «могучей страстью». В стихотворении появляется новое отношение к Наполеону. Пушкин говорит о нем как о романтическом герое, как о человеке, который оставил заметный след в истории, в судьбах людей. Затерянная посреди моря скала –

последний приют Наполеона, его «гробница славы» – символ крушения честолюбивых надежд этой противоречивой исторической личности: Одна скала, гробница славы… Там погружалась в хладный сон Воспоминанья величавы: Там угасал Наполеон. В стихотворении Пушкин говорит о трагичности судьбы Наполеона: «Там он почил среди мучений». Образ Наполеона по ассоциации в памяти вызывает образ «другого гения», другого «властителя дум» –

Байрона. Незаурядная личность Байрона, его вольнолюбивое творчество, его героическая смерть в сражающейся за свободу Греции не могли не волновать воображения Пушкина. Строфы о Байроне – певце свободы человека, певце моря – находятся в непосредственной внутренней связи с темой стихотворения, посвященного морю, «свободной стихии». Впечатления от созерцания моря помогают Пушкину раскрыть образ мятежного поэта, который был как

бы создан «духом моря», был, как океан, «могущ, глубок и мрачен» и также «ничем не укротим», как неукротимы море и океан. В стихотворении звучит мотив одиночества поэта в мире, из которого ушли гениальные «властители дум: один „погрузился“ „в хладный сон“, „угас“, другой „умчался“, „как бури шум“: Мир опустел…Теперь куда же Меня б ты вынес, океан? Судьба земли повсюду та же: Где капля блага, там на страже Уж просвещенье иль

тиран. В последних двух лирически-взволнованных строфах поэт вновь, теперь уже навсегда, прощается с морем, в последний раз обозревает его необозримые и бескрайние просторы, в последний раз любуется его «торжественной красотой». Свободный и величавый гул моря еще долго будет слышен поэту «в глуши, во мраке заточенья» михайловской ссылки: Прощай же, море! Не забуду Твоей торжественной красы И долго, долго слышать буду Твой гул в

вечерние часы. В леса, в пустыни молчаливы Перенесу, тобою полн, Твои скалы, твои заливы, И блеск, и тень, и говор волн.