Социально-общественная проблематика романа Ф.М.Достоевского Идиот . — страница 12

выделка. Большинство гостей состояло даже, несмотря на внушающую наружность, из довольно пустых людей, которые, впрочем, и сами не знали, в самодовольстве своем, что многое в них хорошее — одна выделка, в которой притом они не виноваты, ибо она досталась им бессознательно и по наследству. Этого князь и подозревать не хотел под обаянием прелести своего первого впечатления”. Гости Епанчиных являются воплощением светских норм

жизни, системы ценностей, принятой в свете. Они живут внешними формами (чинами, богатством, происхождением и т. д.), оторванными от настоящих источников человеческого бытия, веры и любви. Мерилом авторской оценки здесь является та система ценностей, воплощением которой является князь Мышкин. И тем трагичнее звучит авторская оценка ситуации: “И вот все-то это общество князь принял за самую чистую монету, за чистое золото без

лигатуры”. Ложное, обманчивое впечатление князя сопоставляется с истинным положением вещей, что и обнажает разительное несоответствие того, во что хочет верить герой, действительному положению вещей. Сон князя, который приснился ему накануне и которому он сразу постарался не поверить, оказывается реальней действительного впечатления героя. В этом повествовательном контексте разворачивается внешний монолог героя, в котором

он высказывает свои заветные мысли. Монолог князя о “католичестве” продолжает столь важную для романа тему “извращения идей и понятий” в современном мире (исследователи отмечали, что идеи, которые высказывает в этом монологе герой, близки и сходны с идеями самого писателя). Князь Мышкин касается сути одного из важнейших вопросов, поднятых в этом романе, вопроса о причинах потери современным человеком веры в Бога, веры в

Христа, об истоках атеизма и социализма. Спасение князь видит в “нашем Христе” (“Надо, чтобы воссиял в отпор Западу наш Христос, которого мы сохранили и которого они не знали!”). Но эта длинная тирада против католичества выглядит немного странно в контексте всего произведения. Надо признать, в данном случае мы сталкиваемся с одним из самых “темных” мест в романе. Здесь католицизм превращен Достоевским в такого же козла

отпущения за грехи всего христианства, как инородцы за грехи России. Этот голос в Достоевском жил, и он должен был вырваться. Но не устами князя. Мышкину скорее впору бы любовь к России, от которой расширяется сердце и не остается в нем никакой ненависти. Когда Князь Мышкин говорит, что красота спасет мир, он не рассуждает, не мечтает. Это неопровержимый личный опыт. Разумеется, совершенно не убедительный для остальных, для тех кто