Система философско-эстетических взглядов А. Камю — страница 7

  • Просмотров 2598
  • Скачиваний 142
  • Размер файла 45
    Кб

мира человек открывает не путем научного познания или философских спекуляций, но посредством чувства, как бы высвечивающего его существование, «бытие-в-мире». Камю ссылается на «тревогу» Хайдеггера и «тошноту» Сартра, он пишет о скуке, неожиданно овладевающей человеком. О том, что spleen или «русская хандра», может понемногу овладеть кем-нибудь, известно всем и без философии. Кьеркегор был первым философом, который придал таким

чувствам, как «меланхолия», страх, онтологический характер. Настроения и чувства не субъективны, они приходят и уходят не по нашей воле, раскрывают фундаментальные черты нашего существования. У Камю таким чувством, характеризующим битие человека, оказывается чувство абсурдности - оно неожиданно рождается из скуки, перечеркивает значимость всех остальных переживаний. Обычно в нашей жизни мы следуем привычной рутине. ,,Подъем,

трамвай, четыре часа в конторе или на заводе, обед, трамвай, четыре часа работы, ужин, сон; понедельник, вторник, среда, четверг, пятница, суббота, все в том ритме – вот путь, по которому легко идти день за днём. Но однажды встаёт вопрос ,,зачем?”. Всё начинается с этой окрашенной недоумением скуки. Скука является результатом машинальной жизни, но она же приводит в движение сознание. Скука пробуждает его и провоцирует дальнейшее: либо

бессознательное возвращение в привычную колею, либо окончательное пробуждение. А за пробуждением рано или поздно идут следствия: либо самоубийство, либо восстановление хода жизни”. Обычно, говорит Камю, мы живём, ориентируясь на будущее и спокойно даём времени уность нас. ,,Завтра”, ,,позже”, ,,Когда у тебя будет положение”, ,,с возрастом ты поймёшь” – такие слова можно слышать чуть ли не ежедневно. Но наступает день, когда

человек сознает, что он прошел известную точку на кривой и идет к своему концу. Он принадлежит времени, и по ужасу, охватывающему его, он узнаёт своего худшего врага. Завтра, ты всегда стемился в завтра, хотя всё должно было восставать против этого. Этот бунт плоти есть абсурд. Ещё один шаг, и ощущение чуждости закрадывается в нас. Это происходит, когда мы осознаём твердость, плотность мира вокруг нас. Мы чувствуем, до какой степени

какой-либо камень чужд нам, с какой силой природа или какой-либо ландшафт могут отрицать нас. В глубине всей её красоты есть что-то бесчеловечное, и все эти холмы, мягкость неба, очертания деревьев в одно мгновение утрачивают своё иллюзорное очарование и становятся более далёкими, чем утраченный рай. Первоначальная враждебность мира через тысячелетия встает перед нами. Эта плотность и чуждость мира есть абсурд. Так возникает