Религиозный фон романа Эрнеста Хемингуэя "Прощай, оружие!" — страница 11

  • Просмотров 2900
  • Скачиваний 151
  • Размер файла 34
    Кб

один из сквозных символов хемингуэевского творчества. И в этом смысле Хемингуэй – религиозный писатель. Отчаяние не только из-за неустроенности и бедствий, но и, несмотря на богатство, уйму денег, все блага мир сего. Отчаяние, утверждающее бодрствование по ту сторону бессонницы, - это отчаяние, переживаемое человеком, который жаждет ощущения порядка и надежности, обретаемого в той или иной степени в религиозной вере, но не

находящего оснований для своей веры. Ринальди тоже обуревает тоска по смыслу мироздания. И он тоже не знающий сна человек, погруженный в раздумья о ничто, о хаосе, мире из одного Естества. В основном это Естество проявляет себя по отношению к человеку жестоко. И болезни – одно из проявлений этой жестокости. Болезнь настигает Ринальди: « - Ну вас к черту! – сказал Ринальди. – Они стараются от меня избавиться. Каждый вечер они

стараются от меня избавиться. Я отбиваюсь, как могу. Что же такого, если у меня это? Это у всех. Это у всего мира». Злобин Г. Сб. По ту сторону мечты. Три дня и вся жизнь. М.: «Художественная литература» 1985, стр. 62. Хемингуэй. Э. Собрание сочинений М.: «Литература» СПб «Кристалл» 2001 стр.594. Предположительно у него сифилис. Венерическая болезнь, болезнь любви. В случае с Ринальди, полученная в результате морального хаоса, царящего на войне.

Но заболеть ей может любой, кто играет по правилам жизни. Исключение составляет только тот, кто не участвует, например, полковой священник «Я знаю кое-что получше. Добрый, славный священник, - у вас никогда не будет этого. А у бэби будет. Это авария на производстве. Это просто авария на производстве». В сознании Ринальди бытие-это уже даже не драма тщетных ожиданий и стоической выдержки, жестокая и бессмысленная, а нелепый конвейер,

угловатый механизм, штампующий и отбраковывающий человеческие жизни. Уделом попавшегося остается только терпение. Фредерик и священник остаются наедине и продолжают свой диалог, начавшийся еще в начале книги. Терпение, как основа духовной зрелости оказывается в центре внимания их беседы. И теперь уже Фредерик оказывается мудрее, привязывая это понятие к повседневности, к войне и даже к истории религии. « - Значит, вы думаете,

так оно и будет продолжаться? Ничего не произойдет? - Не знаю. Но думаю, что австрийцы не перестанут воевать, раз они одержали победу. Христианами нас делает поражение. - Но ведь австрийцы и так христиане – за исключением босняков. - Я не о христианской религии говорю. Я говорю о христианском духе. Он промолчал. - Мы все притихли, потому что потерпели поражение. Кто знает, каким был бы Христос, если бы Петр спас его в Гефсиманском саду.