Признаки любви и влюбленности — страница 6

  • Просмотров 844
  • Скачиваний 9
  • Размер файла 44
    Кб

1861 году Полина Виардо достигла всего, чего могла желать женщина: карьера, дом, семья, дети, надежный друг – Тургенев… Время от времени он задумывался: «Нет уже точно: этак жить нельзя. Полно сидеть на краешке чужого гнезда. Своего нет – ну и не надо никакого». Но «никакого» - так он не мог. Поздней осенью 1860 года произошло какое-то серьезное объяснение между Тургеневым и Луи Виардо (о нем известно косвенно по письмам) «На днях - мое

сердце умерло… Вы понимаете, что я хочу сказать. Прошедшее отделилось от меня окончательно, но, расставшись с ним, я увидел, что у меня ничего не осталось, что вся моя жизнь отделилась вместе с ним…» Но жизнь продолжалась. Тургенев и семейство Виардо (у нее было три дочери и сын) жили по соседству, он участвовал в домашних спектаклях, проводя большую часть времени там у них. Он стал членом семьи, у него была масса шутливых семейных

прозвищ; когда Луи Виардо стал болеть, семейство (Полина Виардо и три ее дочери) выезжало в оперу, на выставки и в гости в сопровождении Тургенева… «Как бы я хотел соединиться уже со своим другом» – сказал Тургенев, когда узнал о смерти Луи Виардо. Тургенев пережил друга всего на четыре месяца, успев попрощаться с ним (к моменту его смерти он уже не мог ходить). У Полины Виардо к Ивану Сергеевичу было чисто дружеское отношение, не

было ни одной интимной связи. Очень похожий треугольник. Лили Брик познакомилась со своим будущим мужем Осипом Бриком, когда ей было тринадцать, а ему – семнадцать, а через несколько лет, когда она окончила гимназию, они поженились – спокойно, без драм и бурных признаний… «А не кажется ли вам, Лили, что между нами что – то большее, чем дружба?» «Да, кажется». Так они признались друг другу в любви за шесть лет до брака (они

поженились в 1912 году). До встречи с Маяковским оставалось три года. Дочь юриста и пианистки, Лили Брик знала несколько языков (немецкий был ее вторым родным языком), прекрасно разбиралась в искусстве (она выбрала архитектуру, хотя, могла бы стать хорошим математиком). Ее дом был своеобразным салоном, в котором бывала самая элитарная публика: поэты, художники, актеры политики и чекисты. Но главное, ее умение – вспоминают все, кто ее

знал, - она была Женщиной с большой буквы. Она не была красавицей, но – изящная, худенькая, «красивая, рыжая», с огромными сияющими глазами, она манила к себе многих и многих. «Она умела быть грустной, женственной, капризной, гордой, пустой, непостоянной, влюбленной, умной и какой угодно», - писал Виктор Шкловский. А вот как увидел ее искусствовед Николай Лунин: «Зрачки ее переходят в ресницы и темнеют от волнения; у нее торжественные