Педагогика А.С. Макаренко — страница 2

  • Просмотров 3872
  • Скачиваний 287
  • Размер файла 14
    Кб

Из-за общей хозяйственной разрухи приходилось терпеть огромные лишения. Но Макаренко самоотверженно переносит вместе со своими воспитанниками голод и холод и, преодолевая большие препятствия, налаживает хозяйственную жизнь колонии. Блестящими были и результаты воспитательной работы в колонии. Однако достались они Антону Семёновичу нелегко. Его первые воспитанники – подростки и юноши с уголовным прошлым, привыкшие к

безделью, - буквально издевались над педагогами. Макаренко всем своим существом чувствовал, что нужно спешить, нельзя ждать ни одного лишнего дня. Чашу терпения и выдержки Антона Семёновича переполнил наглый ответ Задорова. «И вот свершилось: я не удержался на педагогическом канате…, - рассказывал Макаренко. – В состоянии гнева и обиды, доведённый до отчаяния и остервенения всеми предшествующими месяцами, я размахнулся и

ударил Задорова по щеке». Много различных суждений вызывало и до сих пор вызывает это событие. «В начале моей «Педагогической поэмы», - писал Антон Семёнович, - я показал свою полную техническую беспомощность… Тогда я сделал большёю ошибку, что ударил своего воспитанника Задорова. В этом было не только преступление, но и крушение моей педагогической личности». «Разве удар – метод? – спрашивает Антон Семёнович. – Это только

отчаяние». «Надо, - говорил Макаренко, - уметь работать с верой в человека, с сердцем, с настоящим гуманизмом». Это и содало ему уважение и авторитет и привело к «поворотному пункту» в поведении воспитанников колонии. Начиная работу в колонии, Макаренко сначала считал, что его задача – «вправить души у правонарушителей, сделать их вместимыми в жизни, т.е. подлечить, наложить заплаты на характеры…». Но постепенно он повышает

требования и к своему делу, и к себе, и к своим воспитанникам. Его перестают интересовать вопросы исправления, перестают интересовать и так называемые «правонарушители», т.к. он убеждается, что никаких особых «правонарушителей» нет, есть люди, попавшие в тяжёлое положение, и жизнь каждого из них представляет собой концентрированное детское горе маленького, брошенного в одиночестве человека, который уже привык не рассчитывать

ни на какое сожаление. Антон Семёнович видел не только «безобразное горе выброшенных в канаву детей», но и «безобразные духовные изломы у этих детей». Горе этих детей, говорил он, должно быть трагедией для всех нас, и от неё мы уклоняться не имеем права. Сладкую жалость и сахарное желание доставить таким детям приятное Макаренко называл ханжеством. Он понимал, что для их спасения необходимо быть с ними непреклонно