Павел I в оценках современников — страница 8

говорят почти все современники. Но некоторые из них ссылаются по большей части на сумасшествие Павла. Например, граф Бенигсен, отмечая суеверность[40] Павла, опирается именно на эту черту характера в своих доводах о безумии императора. М.А. Фонвизин, племянник писателя Фонвизина Д.И., в какой-то мере поддерживает заговор, подчеркивая при этом «прискорбие и негодование» заговорщиков, с которым они смотрели на «безумное самовластие

Павла»[41]. Что касается графа Ланжерона, то этот человек откровенно и без всяких намеков говорит, что преступление заговорщиков нужно для избавления «от безумия или от тирании, когда они опираются на деспотизм»[42]. Замечу, что княгиня Ливен об этом факте говорит следующее: «Утверждалось не раз, будто Павел с детства обнаруживал явные признаки умственной аберрации, но доказать, чтобы он действительно страдал таким недугом,

трудно»[43]. Итак, Павел вспыльчив, ревнив к власти, подозрителен и эмоционален. Легко ли такому человеку управлять государством? Легко ли государству и его народу, когда власть находится в руках человека, управляемого его эмоциями, а не определенными логическими законами? 2.2 «Схвативши твердою рукою бразды правления, Павел исходил из правильной точки зрения; но найти должную меру трудно везде, всего труднее на престоле. Его

благородное сердце всегда боролось с проникнувшею в его ум недоверчивостью. Это было причиною тех противоречащих действий…»[44], – повествует о правлении императора Август Коцебу. Еще в предыдущей главе говорилось о справедливости императора. Из чувства справедливости исходило стремление к твердой дисциплине в стране и ее армии. «Теперь уже нельзя быть сенатором и никогда не посещать сенат, или только изредка заглядывать

туда, да и то на самое короткое время; нельзя быть генералом, а заниматься только откупами и поставщичеством»[45], – свидетельствует Суворов. Адам Чарторыйский упоминал о том, что вельможи при Павле I редко позволяли себе злоупотребления. Современник Де-Санглен в своих записках говорит, что во время царствования Павла «различие сословий ничтожно»[46]. Саблуков сообщает нам о «гатчинской дисциплине»[47], введенной императором в

армии с первых дней его правления. Помещик А.Т. Болотов писал, что «государь имел склонность к военной экзерциции и дисциплине… По вступлении на престол… он начал, с самого первого уже дня, преображать и переделывать все и вся…»[48]. Но, видимо, дисциплина – это единственное, в чем современники видели пользу Павловских преобразований. Журналист Н.И. Греч очень иронично пишет о цензуре, введенной при Павле I: «Так, например,