Мой Есенин — страница 7

  • Просмотров 8474
  • Скачиваний 299
  • Размер файла 70
    Кб

Эстетическая концепция имажинистов сводилась к работе над образом, они настаивали на самоценности отдельных слов-образов, составляющих литературное произведение. Отвергая целостность, завершенность, они считали, что из стихотворения без ущерба для него можно изъять один или несколько образов, заменив другими. Их произведения, как правило, были бессодержательными, оторванными от жизни. Некоторые принципы имажинизма можно

охарактеризовать так: свобода слова от содержания, ломка старой грамматики, переход к неграмматическим фразам («Краткий словарь по эстетике». Под ред. М. Ф. Овсянникова. – М.: Просвещение, 1983, стр. 53). Имажинисты считали себя «обнажателями человеческого слова», призывали к «чистоте искусства», отрицали все проявления политических взглядов и настроений. Они пытались противопоставлять себя пролетарскими поэтами, устраивали в

плане вызова обществу страшные попойки и скандалы, привлекая к себе всеобщее внимание. Сергей Есенин полагал какое-то время, что имажинисты борются за новое искусство, освобожденное от ветхих эстетических норм и правил. Имажинизм нужен был Есенину для утверждения самого себя, своей индивидуальности, чтобы подняться над крестьянскими поэтами, к которым его тогда относили. Он хотел превзойти имажинистов в словесном

экспериментаторстве. Имажинисты не скрывали, что выступают как «группа анархического искусства» с девизом: «Отделение государства от искусства». Сбитый с толку, в погоне за мнимым новаторством, Есенин создал ряд хлестких, не всегда понятных произведений. Например, «Ирония». В ней поэт восклицал: Ныне ж бури воловьим голосом Я кричу, сняв с Христа штаны: Мойте руки свои и волосы Из лоханки второй луны. И там же: Тело, Христово тело

Выплевывают изо рта. Он угрожает: Даже Богу я выщиплю бороду Оскалом своих зубов. («Ирония») «Друзья» Есенина в «Стойле Пегаса» бражничали и читали в хмельном угаре стихи, желая поразить слушателей, бравируя, увлекались грубым просторечием, словесном нигилизмом. Но своеобразие и сила Есенина были именно в том, что даже в самых имажинистских своих творениях он не терял родства с фольклором, с народной словесностью. Он оставлял за

собой право говорить от лица мужицкой России, говорить без обиняков, запросто. Подписывая имажинистские манифесты, увлекаясь стилистическими экспериментами, Есенин так и не потерял связи с народными корнями. Скоро поэт начал понимать, что имажинисты слишком камерные поэты, слишком салонные. Он начал пересмотр своих позиций, поэзии «пустозвонной брани». Его самокритика является и критикой имажинизма. В «Стойле Пегаса» Есенин