Художественное своеобразие оды Гавриила Державина Фелица

Художественное своеобразие оды Гавриила Державина Фелица В последней трети XVIII века в поэзии, как и в драматургии, произошли большие изменения. Дальнейшее развитие поэзии не могло происходить без изменения, нарушения, а затем и разрушения привычных старых форм. Эти нарушения стали допускать сами писатели-классицисты: Ломоносов, Сумароков, Майков, а позднее - Херасков и молодые поэты из его окружения.Но настоящий бунт в мире

жанров совершил Державин. Поэт, познав истинную природу как мир многозвучный и многоцветный, находящийся в вечном движении и изменениях, безгранично раздвинул рамки поэтического. Одновременно главными врагами Державина были все те, кто забывал «общественное благо», интересы народа, предавшись сибаритству при дворе.Значительное расширение объекта поэзии требовало новых форм выражения. Этот поиск Державин начал с изменения

устоявшейся жанровой системы классицизма.Непосредственное «разрушение» жанра торжественной оды Державин начал своей «Фелицей», соединив в ней похвалу с сатирой.Ода «Фелица» была создана в 1782 году в Петербурге. Друзья, которым Державин прочитал ее, вынесли произведению неумолимый приговор: ода превосходна, но напечатать ее невозможно из-за неканонического изображения императрицы и сатирических портретов екатерининских

вельмож, легко узнаваемых современниками. Державин со вздохом положил оду в ящик бюро, где она пролежала около года. Как-то, разбирая бумаги, он выложил рукопись на стол, где ее увидел поэт Осип Козодавлев. Он выпросил рукопись почитать, клятвенно заверив, что никому не покажет стихов. Спустя несколько дней известный вельможа и любитель словесности И.И. Шувалов в большой тревоге прислал за Державиным, сообщив, что его стихи

требует к себе для прочтения светлейший князь Потемкин. «Какие стихи? -удивился поэт. - «Мурзы к Фелице». - «Как вы их знаете?» - «Господин Козодавлев по дружбе дал мне их». - «Но как князь Потемкин их узнал?» - «Вчера у меня обедала компания господ, как то: граф Безбородко, граф Завадовский, Стрекалов и прочие любящие литературу; при разговоре, что у нас нет еще легкого и приятного стихотворства, я прочел им ваше творение». Кто-то из