Хроника Георгия Амартола и “Повесть временных лет”: Константин равноапостольный и князь Владимир Святославич — страница 9

подобной деяниям Климента Римского. Мирским символом победы и для Владимира, и для летописца были, по-видимому, две медные статуи и четверка медных коней, вывезенные князем из Константинополя и поставленные возле Десятинной церкви. Е.Е.Голубинский усматривал в этом деянии Владимира своеобразный символический “жест” князя-просветителя (Голубинский Е. История русской церкви. Т. I. Первая половина тома. М., 1997. [Репринт изд.: М., 1901].

С. 719-720). Однако едва ли допустимо представлять себе новокрещенного русского князя X в. по аналогии с Петром I адептом античной культуры, стремящимся создать на Руси светское искусство. Недавний язычник, наставленный в новой вере, Владимир мог осознавать античные статуи только как профанных двойников славянских языческих богов, как десакрализованных идолов. И водружение корсунских статуй в Киеве должно было осознаваться именно

как акт десакрализации идолов и как знак торжества христианства. Не случайно, воздвижение корсунских статуй сопровождалось, как рассказывается в погодной статье ПВЛ под 988 г., поруганием славянских богов. Скульптуры из-за необычного материала (меди, вместо привычного для киевлян дерева) и облика порождали недоуменное и отталкивающее чувство. В то же время статуи были трофеями, знаками победы, подобно константинопольской

квадриге, перевезенной в Венецию после взятия в 1204 г. византийской столицы крестоносцами и украсившей портал собора Сан Марко. Медные кони, увезенные Владимиром, могли метонимически означать триумф над самим Царьградом, если русский князь видел в них сходство с константинопольской квадригой. Воздвижение Владимиром статуй в Киеве в контексте повествования Хроники Георгия Амартола о деяниях Константина воспринимается как

своеобразное подражание римскому императору, как imitatio Constantini. Константин, “обновивъ градъ Оузантии, древле създана Визомь, цесаремь Тракисьскымь”, воздвиг “кумиръ, егоже принесе от Солнча града Фригыискыя страны. <...> Прельстишас же некыя несмысльныя простьца ни, паче рещи, неуметеля не сущу ему единокаменьну” (с. 339). Константин-христианин, ставший полновластным правителем империи, градосторитель и “обновитель” Византия,

сходен с Владимиром-христианином, украсившим новыми зданиями Киев. Статуи, поставленные русским князем, напоминают дивный столп, воздвигнутый римским императором. Похоже и отношение константинопольских и киевских невежд к этим памятникам: русские считают медные скульптуры мраморными, а ромеи не верят, что Константинова колонна является цельнокаменной. Военная победа Владимира амбивалентна. Она оказывается и поражением