Франция в годы второй мировой войны

СРАЖАЮЩАЯСЯ ФРАНЦИЯ Шарль де Голль Поражение. 1 мая 1937 года на параде в Берлине впервые приняла участие полностью укомплектованная танковая дивизия и сотни самолетов. На зрителей – и в первую очередь на французского посла и наших атташе- эта военная техника произвела впечатление такой мощной силы, которой может противостоять только равноценная сила. Но их донесения не заставили французское правительство пересмотреть ранее

принятые решения. 11 марта 1938 года Гитлер осуществил аншлюс. Он бросил на Вену механизированную дивизию, один вид которой склонил всех к безоговорочному подчинению. Вместе с этой дивизией он к вечеру того же дня победоносно вступил в австрийскую столицу. Франция не сделала для себя никаких выводов из грубого гитлеровского выступления. Все старания были употреблены на то, чтобы утешить публику ироническими описаниями аварий,

которые потерпели несколько немецких танков во время этого форсированного марша. Не было извлечено уроков также и из опыта гражданской войны в Испании, где итальянские танки и немецкая штурмовая авиация, даже при очень ограниченном их количестве, решали исход боя всюду, где бы они ни появлялись. В сентябре с согласия Лондона, а затем и Парижа Гитлер захватил Чехословакию. Затем, 1 сентября, выступил против Польши. Во всех актах

этой трагедии Франция играла роль жертвы, ожидающей, когда наступит ее очередь. Когда в сентябре 1939 года французское правительство по примеру английского кабинета решило вступить в уже начавшуюся к тому времени войну в Польше, я нисколько не сомневался, что в нем господствуют иллюзии, будто бы, несмотря на состояние войны, до серьезных боев дело не дойдет. В позиции, которую занял Сталин, неожиданно выступив заодно с Гитлером,

отчетливо проявилось его убеждение, что Франция не сдвинется с места и у Германии, таким образом, руки будут свободными и что лучше уж разделить вместе с ней добычу, чем оказаться ее жертвой. В то время как силы противника почти полностью были заняты на Висле, мы, кроме нескольких демонстраций, ничего не предприняли, чтобы обезвредить Италию, чего можно было достичь, предложив ей выбор между угрозой французского вторжения и