Эволюция дуэльного кодекса в произведениях писателей XIX века: А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова и И.С. Тургенева — страница 9

  • Просмотров 2917
  • Скачиваний 14
  • Размер файла 67
    Кб

убивший душу Чацкого, всей своей тяжестью наваливается теперь на Онегина. И нет у него нравственных сил, чтобы противостоять этому миру, - он сдается. Ленский всего этого не понимает. Нарастает тра­гедия, а Ленский все еще играет в жизнь, как ребенок играет в войну, похороны, свадьбу, - и Пушкин с горькой иронией рассказывает об игре Ленского: Теперь ревнивцу то-то праздник! Он все боялся, чтоб проказник Не отшутился как-нибудь,

Уловку выдумав и грудь Отворотив от пистолета. Ленский и будущую дуэль видит в романтическом, книжном свете: обязательно "грудь" под пистолетом. А Пушкин знает, как оно бывает в жизни, проще и грубей: противник метит "в ляжку иль в висок" — и это земное слово "ляжка" звучит страшно, потому что подчеркивает пропасть между жизнью, как она есть, и представлениями Ленского, И все-таки, если смотреть на вещи нормальными

человеческими глазами, еще не поздно. Вот Ленский едет к Ольге — и убеждается, что она вовсе ему не изменила, что она Резва, беспечна, весела, Ну точно та же, как была. Ольга ничего не понимает, ничего не предчувствует, наивно спрашивает Ленского, зачем он так рано скрылся с бала Все чувства в Ленском помутились, И молча он повесил нос Романтический герой, каким видит себя Ленский, не может вешать носа — он должен заворачиваться в

черный плащ и уходить, непонятый, гордый, таин­ственный... Но Ленский на самом деле — просто влюб­ленный мальчик, который не хотел видеть Ольгу перед дуэлью, а все-таки сам не заметил, как "очутился у соседок"; который "вешает нос" от малейшей неприятности, - таков он есть, таким видит его Пушкин. А самому себе он кажется совсем другим грозным мстителем, который может простить Ольгу, но Онегина никогда: Не потерплю, чтоб

развратитель… Младое сердце искушал; Чтоб червь презренный, ядовитый Точил лилеил стебелек... Все эти громкие фразы Пушкин переводит на русский язык просто и в то же время трагически: Все это значило, друзья: С приятелем стреляюсь я. Если бы Ленский знал о любви Татьяны... Если бы Татьяна знала о назначенной назавтра дуэли... Если бы хоть няня сообразила рассказать Ольге, а та — Ленскому о письме Татьяны... Если бы Онегин преодолел

свой страх перед общественным мненьем... Ни одно, из этих "если бы" не осуществилось. Пушкин сознательно снимает всякую роман­тическую окраску с поведения Ленского перед дуэлью: Домой приехав, пистолеты Он осмотрел, потом вложил Опять их в ящик и, раздетый, При свечке, Шиллера открыл... Что еще может читать перед дуэлью Ленский, кроме как духовного отца всех романтиков - Шиллера? Так полагается по игре, которую он играет сам с