Дуэль и смерть Пушкина

Его уж нет. Младой певец Нашел безвременный конец Дохнула буря, цвет прекрасный Увял на утренней заре, Потух огонь на алтаре!.. 22 - летний корнет Кавалергардского полка, чужеземец, у которого было два имени и три отечества, Дантес ворвался в мирную, полную творческого труда жизнь Пушкина еще за два с половиной года до катастрофы. Француз по происхождению, Дантес приехал в Россию через несколько лет после июльской революции во

Франции, свергнувшей династию Бурбонов, с определенной целью сделать карьеру. Здесь он стал приемным сыном голландского посланника в Петербурге барона Геккерена. Ему было оказано в Петербурге особое внимание. Император Николай I сам представил Дантеса офицерам полка. Взяв его за руку, он сказал: "Вот вам товарищ. Примите его в свою семью, любите... Этот юноша считает за большую честь для себя служить в Кавалергардском полку; он

постарается заслужить вашу любовь и, я уверен, оправдает вашу дружбу". К своим обязанностям по полку он относился небрежно и за недолгую службу свою был подвергнут сорока четырем взысканиям. Из письма А.Н. Карамзина брату: "Начинаю с того, что советую не протягивать ему руки с такою благородною доверенностью: теперь я знаю его, к несчастью, по собственному опыту. Дантес был пустым мальчишкой, когда приехал сюда, забавный тем,

что отсутствие образования сочеталось в нем с природным умом, а в общем - совершеннейшим ничтожеством как в нравственном, так и в умственном отношении. Если бы он таким и оставался, он был бы добрым малым, и больше ничего; я бы не краснел, как краснею теперь, оттого, что был с ним в дружбе, - но его усыновил Геккерен по причинам, до сих пор еще не известным обществу. Геккерен, будучи умным человеком и утонченнейшим развратником, какие

только бывали под солнцем, без труда овладел умом и душой Дантеса, у которого первого было много меньше, нежели у Геккерена, а второй не было, может быть, и вовсе. Эти два человека, не знаю, с какими дьявольскими намерениями, стали преследовать госпожу Пушкину с таким упорством и настойчивостью, что, пользуясь недалекостью ума этой женщины и ужасной глупостью ее сестры Екатерины, в один год достигли того, что почти свели ее с ума и