Цвет и звук в лирике А. Блока — страница 5

  • Просмотров 2344
  • Скачиваний 9
  • Размер файла 107
    Кб

«Распушилась, раскачнулась...». Здесь красный — в роли постоянного метафорического эпитета: «Божья матерь улыбнулась с красного угла», в роли метонимии в такой сложной оксюморонной картине: Раскрутился над рекою Красный сарафан, Счастьем, удалью, тоскою Задышал туман. III, 370 Тут же — изобразительный эпитет алый, подготовленный неназванным, но явно подразумеваемым красным цветом платка (вслед за красным сарафаном): И под ветром

заметались Кончики платка, И прохожим примечтались Алых два цветка. III, 370 Красный цвет и его эквиваленты могут символизировать действия, быть условием начала действия. Угасание цвета становится залогом рождения и развития поэтического образа, поэтического сюжета: Покраснели и гаснут ступени. Ты сказала сама: «Приду». I, 253 В эволюции символики красного цвета у Блока наблюдается явление, обратное тому, которое характерно для

блоковской поэтики и ее символики в целом. Если наиболее сложной и зашифрованной она была в первом томе, становясь с каждым годом все более прозрачной, то с красным цветом все было как раз наоборот. В первом томе, до цикла «Стихов о Прекрасной Даме», красный цвет вполне реален и конкретен: «На гладях бесконечных вод, закатом в пурпур облеченных...» (I, 19); «Путь блестел росы вечерней красным светом» (I, 20); «Последний пурпур догорал» (I,

54). И только во вступлении к циклу появляется «красная тайна»: Терем высок, и заря замерла. Красная тайна у входа легла. I, 74 Поэт Владимир Пяст, друг Блока, в своих заметках о первом томе сочинений Блока утверждает, что здесь преобладают тона голубые и золотистые — цвета Прекрасной Дамы, а во всем, что написано позже, преобладают другие, грязные тона. В качестве примера Пяст приводит стихи из стихотворения «К Музе»: «Тот неяркий,

пурпурово-серый и когда-то мной виденный круг». С этим мнением нельзя согласиться. В цикле «Стихов о Прекрасной Даме» то и дело встречаем: «росы вечерней красным светом», «ты в алом сумраке, ликуя...» (алый сумрак встречается несколько раз), красный отблеск, красный месяц, красное зарево, красные зори, кровавые цветы, багровые костры, красные ленты, красная пыль, красные лампады, красные маки, красная весть, красный зов зари и т. д.

Весь первый том, как бы озарен красным светом, им же озарено и стихотворение «Предчувствую Тебя...», которым так восхищается В. Пяст («Оно эмфатично, оно больше во всех смыслах того, что обычно есть самое прекрасное стихотворение, оно — пришло»). Но Пяст не замечает этой озаренности: «Весь горизонт в огне и ясен нестерпимо» (повторяется три раза). А пурпурово-серый — это не грязный, а все тот же красный, трагический цвет, это костер и