Чужая кровь — страница 5

  • Просмотров 905
  • Скачиваний 9
  • Размер файла 34
    Кб

волосатой грудью шел на оробевшего Прохора, стонал, запрокидывая потную голову: - Одного сына убить?! Кормильца?! Петьку мово?! Брешешь, сукин сын!.. Слышишь ты?! Брешешь! Не верю!.. А ночью, накинув полушубок, вышел во двор, поскрипывая по снегу валенками, прошел на гумно и стал у скирда. Из степи дул ветер, порошил снегом; темень, черная и строгая, громоздилась в голых вишневых кустах. - Сынок! - позвал Гаврила вполголоса. Подождал

немного и, не двигаясь, не поворачивая головы, снова позвал: - Петро!.. Сыночек!.. Потом лег плашмя на притоптанный возле скирда снег и тяжело закрыл глаза. x x x В станице поговаривали о продразверстке, о бандах, что шли с низовьев Дона. В исполкоме на станичных сходах шепотом сообщались новости, но дед Гаврила ни разу не ступнул на расшатанное исполкомское крыльцо, надобности не было, потому о многом не слышал, многое не знал.

Диковинно показалось ему, когда в воскресенье после обедни заявился председатель, с ним трое в желтых куценьких дубленках, с винтовками. Председатель поручкался с Гаврилой и сразу, как обухом по затылку: - Ну, признавайся, дед: хлеб есть? - А ты думал как, духом святым кормимся? - Ты не язви, говори толком: где хлеб? - В амбаре, само собой. - Веди. - Дозволь узнать, какое вы имеете касательство к мому хлебу? Рослый, белокурый, по виду

начальник, постукивая на морозе каблуками, сказал: - Излишки забираем в пользу государства. Продразверстка. Слыхал, отец? - А ежели я не дам? - прохрипел Гаврила, набухая злобой. - Не дашь? Сами возьмем!.. Пошептались с председателем, полезли по закромам, в очищенную, смугло-золотую пшеницу накидали с сапог снежных ошлепков. Белокурый, закуривая, решил: - Оставить на семена, на прокорм, остальное забрать.- Оценивающим хозяйским взглядом

прикинул количество хлеба и повернулся к Гавриле: - Сколько десятин будешь сеять? - Чертову лысину засею!.. - засипел Гаврила, кашляя и судорожно кривляясь.- Берите, проклятые!.. Грабьте!.. Все ваше!.. - Что ты, осатанел, что ли, остепенись, дед Гаврила!..- упрашивал председатель, махая на Гаврилу варежкой. - Давитесь чужим добром!.. Лопайте!.. Белокурый содрал с усины оттаявшую сосульку, искоса умным, насмешливым глазом кольнул Гаврилу,

сказал со спокойной улыбкой: - Ты, отец, не прыгай! Криком не поможешь. Что ты визжишь, аль на хвост тебе наступили?..- и, хмуря брови, резко переломил голос:- Языком не трепи!.. Коли длинный он у тебя - привяжи к зубам!.. За агитацию...- Не договорив, хлопнул ладонью по желтой кобуре, перекосившей пояс, и уже мягче сказал: - Сегодня же свези на ссыппункт! Не то чтобы испугался старик, а от голоса уверенного и четкого обмяк, понял, что в самом