Человек и окружающий мир в произведениях Горького — страница 5

  • Просмотров 581
  • Скачиваний 10
  • Размер файла 37
    Кб

двухэтажном белом доме, похожем на гроб (...) Дом новый, но какой-то худосочный, вспухший, точно нищий, который внезапно разбогател и тот час объелся до ожирения. Он стоит боком на улицу (...), а там, где должно бы находиться лицо дома, - по четыре окна; нижние смотрят в узенький проезд, на двор, верхние - через забор, на маленький домик прачки и в грязный овраг. Улицы, как я привык понимать ее, - нет; перед домом распластался грязный овраг, в

двух местах его перерезали узкие дамбы. Налево овраг выходит к арестантским ротам, в него сваливают мусор со дворов, и на дне его стоит лужа темно-зеленой грязи; направо, в конце оврага, киснет илистый Звездин пруд, а центр оврага - как раз против дома; половина засыпана сором, заросла крапивой, лопухом, конским щавелем..." Такие описания производят удручающее впечатление, остается ощущение, будто человек не только не

причащается, не приобщается к чистоте и красоте природы, разумному ее мироустройству, а способен только исковеркать и изгадить ее первоначальный вид. Ведь "лужа густой темно-зеленой грязи" на дне оврага - грязь не естественная, а приобретенная: овраг превращен людьми в мусорную свалку, от которой и образовалась лужа. В таком контексте, кажется, не без соучастия людей и Звездин пруд (вероятно, в чистой воде его когда-то

отражались звезды, отчего и был наречен таким названием) превратился в илистый, и теперь о нем не скажешь иначе, как "киснет"... И не случайно, а вполне логично и естественно, что подростком это место воспринимается как "донельзя скучное, нахально грязное" и рождает в нем лишь тоскливые мысли: "Я никогда еще не видал так много грязи на пространстве столь небольшом, и, после привычки к чистоте поля, леса, этот угол города

возбуждал у меня тоску". Но не только человек отрицательно воздействует на среду обитания, не менее угнетающе действует город на своего жителя, деформируя внешний облик его и психику. Это хорошо демонстрирует картина, открывающая роман "Мать": "Каждый день над рабочей слободкой, в дымном масляном воздухе, дрожал и ревел фабричный гудок, и, послушные зову, из маленьких серых домов выбегали на улицу, точно испуганные

тараканы, угрюмые люди, не успевшие освежить сном свои мускулы. В холодном сумраке они шли по не мощенной улице к высоким каменным клеткам фабрики, она с равнодушной уверенностью ждала их, освещая грязную дорогу десятками жирных, квадратных глаз. Грязь чмокала под ногами. Раздавались хриплые восклицания сонных голосов, грубая ругань зло рвала воздух, а встречу людям плыли иные звуки - тяжелая возня машин, ворчание пара. Угрюмо и