Брюсов — страница 8

героев прошлого. Но все эти стихи меньше всего напоминают «реконструкцию прошлого»; стремление поэта вовсе не в том, чтобы рисовать картины на исторические темы. В них ощутимо бьется пульс современности.- Безумцы и поэты наших дней В согласном хоре смеха и презренья Встречают голос и родных теней,— так начинает Брюсов стихотворение об одном из своих любимых героев — Данте. «Голос родных теней» дорог поэту не только величием

мысли героев прошлых эпох, но и тем, что в нем явственно слышно то, что особенно важно сейчас самому поэту. Героев Брюсова объединяет ясность и определенность характера, дерзновенность мысли, преданность избранному пути, страстность служения своему призванию и своему историческому предназначению. И ассирийский царь-завоеватель, и безымянный халдейский пастух, который «первый начертал пути своих планет», и Данте, «веривший в

величие людей», и все остальные его герои — разрушители и созидатели — при всей несовместимости и по существу противоположности своих поступков — все они прежде всего деятельны. Брюсова привлекает сила ума и духа этих людей, дарующая им возможность возвыситься над сиюминутными будничными заботами и мелкими страстями, открыть неведомое, повести мир к новым рубежам. Правда, герои Брюсова всегда одиноки, ими движет Рок, или

личная жажда познания, или страсть к власти. Никому из них не свойственно чувство служения людям, никто не идет на самопожертвование, но в то же время сила и страстность их характеров, устремленность к единой цели не только поднимает их над заурядностью, но как бы превращает в творцов истории. Объясняя и пытаясь внутренне оправдать вызывающее одиночество своих героев, Брюсов замечает: К нам немного доходит из прошлого мира, Из

минувших столетий,— немного имен; Только редкие души, как луч Алтаира, Как звезда, нам сияют из бездны времен. Возможно, ощущение разъединенности этих героев с людьми своего времени приводили Брюсова к излишней картинности, определенной риторичности и холодности в некоторых из этих стихов.Тонко почувствовав эту особенность, Горький писал в рецензии на «Третью стражу», что Брюсов «во всех стихотворениях этого цикла напоминает

почему-то о благополучно здравствующем французском академике-поэте Хозе Марии Эредиа». Сравнивая Брюсова с поэтом-парнасцем Эредиа, Горький намекал на определенную «отстраненность» Брюсова от героев, холодность его красок, некоторую музейную глянцевитость и картинную экзотичность его героев. Не соглашаясь с критикой Горького, Брюсов писал ему: «... отличие их от сонетов Эредиа важное. У того все изображено со стороны, а у меня