Анализ и развитие туристского рынка в Санкт-Петербурге

Введение. Оказавшись в Санкт-Петербурге, ловишь себя на мысли, что, не знай заранее, в какой стране ты находишься, так сразу и не определишь. Спасают лишь вывески на русском языке. Петр I стремился воплотить в своем детище все самое-самое – в архитектуре, культуре, образе жизни – что было модным тогда в Европе. В результате был создан уникальный по своему колориту город. Россия – не Россия… Европа – не Европа… Строгие

перпендикуляры проспектов, Петром, как писал Пастернак, «расстрелянных без осечки», никогда не были свойственны русскому градостроительству. Сплошной стеной, без просвета, выстроенные вдоль улиц дома с характерными дворами-колодцами – это, скорее, приметы Парижа. Мотивы Амстердама и Венеции вплетает в питерскую симфонию Нева, разлившаяся причудливыми каналами с перекинутыми над ними затейливыми мостами, которых здесь свыше

340. Двадцать из них – разводные. С одной стороны символ державного величия – Зимний, с другой – взмахнувший «крыльями» Дворцовый мост… О прогулке по Дворцовой набережной в приглушенном свете белых ночей многие мечтают не меньше, чем о романтике Елисейских полей. А днем, когда таинственную дымку белых ночей сменяет солнечный свет, самое время отправиться поближе к роскоши минувшей эпохи: в Царское Село или в Петергоф с его

каскадами фонтанов и сверкающими в солнечных лучах золочеными скульптурами. Новинка нынешнего сезона белых ночей в Царском Селе – Янтарная комната, которая полностью восстановлена к юбилею Северной столицы. Ее первыми посетителями стали Путин и Шрёдер с супругами. Лучшие архитекторы – законодатели мод той эпохи – украсили новую столицу государства Российского великолепными дворцами и особняками превратив Петербург в

город-музей. И неслучайно, что именно здесь зародилось музейное дело России: в начале XVIII века сам Петр I открыл первый наш музей – Кунсткамеру. Даже в рестораны сегодня ходят не только поесть, но и прикоснуться к истории Петербурга. Ресторан, стилизованный под застенки Петропавловской крепости, где официанты – суровые надзиратели, а блюда носят устрашающие названия типа «последний день смертника», – тоже своего рода музейный