1946-й — страница 5

  • Просмотров 6746
  • Скачиваний 145
  • Размер файла 27
    Кб

поэмы: «Киров с нами», «Зоя», «Пулковский меридиан», «Сын». И боль, и воодушевление были неподдельные. Но донести их — и Тихонов, и Алигер, и Вера Инбер, и Антокольский — сумели только до ближайшего по времени читателя. С лирикой было иначе. С ней в русскую поэзию вошло хрестоматийное: «Жди меня», «Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины…», «Из записной потёртой книжки», «Мужество», «Постучись кулачком, я открою…», «Перед атакой», «Его

зарыли в шар земной…»... Имена и давно известных (Симонов, Твардовский, Ахматова), и тех, кто только-только входил в литературу: Гудзенко, Орлов… И рядом, конечно, та лирика, которую назвали песенной и которая жива не только музыкой — и «Землянка» Суркова, и «Ночь коротка» Долматовского, и «Дороги» Ошанина, и многие вещи Фатьянова («На солнечной поляночке», «Соловьи», «Майскими короткими ночами…»), и вершинные стихи Исаковского: «В

лесу прифронтовом», «Враги сожгли родную хату», «Сново замерло всё до рассвета…». В последнем стихотворении мы уже не различаем времени. И нужно увидеть дату — 1945 год, — чтобы представить деревню конца войны, где мужчин — наперечёт, чтобы почувствовать не лиризм, но трагизм этих строк: "Что ж ты бродишь всю ночь одиноко, что ж ты девушкам спать не даёшь…" Лирика военного времени. Пусть большая часть стихов так и осталась в

газетах и фронтовых листках — томик "избранного" всё равно значителен. Был и второй, "эпический" том: «Василий Тёркин». "Книга про бойца» Твардовского — слишком известная книга. "Неизбежная" глава любого учебника. О «Тёркине» написано много, очень много. Хотя лучший отзыв — самый краткий, всё тот же, бунинский: "Это поистине редкая книга: какая свобода, какая чудесная удаль, какая меткость, точность во всём и

какой необыкновенный народный, солдатский язык — ни сучка, ни задоринки, ни единого фальшивого, готового, то есть литературно-пошлого, слова!" Если что и могло встать вровень с этим произведением, а быть может, и зазвучать пронзительней и неотразимей — с годами это становится всё очевидней, — то лишь другое произведение Твардовского, последние строки которого тоже были дописаны в том же загадочном 46-м — «Дом у дороги». С какой

утренней свежестью звучит в начале этой "лирической хроники" давнее народное присловье: Коси, коса, пока роса, Роса долой — и мы домой. И с какой печалью оно звучит в следующей главе. И с какой щемящей тоской после. И с каким отчаянием далее… Война, расставания, плен, угон, чужбина и младенец на руках… И какая боль льётся из каждой строки. И с нею — та же осиянная платоновская "святость". Проза и поэзия, поэзия и проза.